И я не какой-то уникальный экземпляр. Когда я знакомила маму с Михалычем, она вокруг него бегала и прыгала, как поклонница. А я смотрела и говорила: «Мам, а ты вообще видишь, что я беременная? Ты понимаешь?» Ей было не до меня. Она вообще меня не замечала.
— Ваши родители — практически ровесники Михаила Михайловича. Вы не боялись, что они все не так воспримут, осудят? Мне почему-то кажется, у вас была свобода, родители вам доверяли, как адекватному человеку, и не нервничали по поводу вашей личной жизни.
— Ну я бы так не сказала, потому что я-то как раз давала им поводы понервничать и до Михалыча. Дело в том, что я до него несколько раз собиралась замуж. И даже писала заявления в ЗАГС. С одним парнем мы разошлись по смешной причине: он после подачи заявления решил, что хочет потусить с друзьями, я обиделась, и мы поругались.
А до него был военный летчик-испытатель. Красавец безумный! Он оканчивал училище, и ему нужно было срочно жениться до распределения. Вся моя семья не дышала и ждала, когда мы распишемся. Но он мне не нравился, слишком уж четкий и ясный, а нужно было что-то другое.
— Не человек, а праздник в доме? Но это же только кажется, что комический артист постоянно веселит других и хохочет, а трагик рубит бабушек направо и налево. Каким был Жванецкий, которого Товстоногов называл лирическим сатириком? Мне кажется, Жванецкий — это не только праздник, розы, хохот, раки и друзья. А есть плохое настроение, болезни, усталость.
— Ошибка заключается в том, что его многие считают комиком, а он ведь никогда не писал смешно, он всегда писал серьезно. Это его странная манера исполнения вызывала улыбку. А так-то он никогда не шутил. Попроси его пошутить, и это будет провал. Миша даже анекдоты не умел рассказывать. Он хотел быть серьезным писателем, гениальным артистом и порядочным, честным человеком. Очень, наверное, трудно это все соединять. Спросите предыдущих женщин, которые были до меня, не думаю, что они скажут, что он был прекрасный, преданный, добрый, щедрый. Скорее всего, эти эпитеты будут просто отсутствовать. А для меня это был щедрый, умный, добрый, порядочный до мозга костей, ответственный. Я просто знаю, как предыдущие отзывались, поэтому в удивлении: для меня это как будто два разных человека. Я же с ним встречалась не один-два дня, чтобы так ошибаться, а все-таки прожила 30 лет.
Конечно, с ним не соскучишься... Чего стоят хотя бы его переживания. Первые годы я думала, что он это не всерьез. Как можно переживать показанную по телевидению историю про какого-то неизвестного ему человека? А он все воспринимал так близко, так расстраивался!
Или, например, кто-то из друзей ему не отзвонился, хотя обещал, Сережа Соловьев или кто-то другой. И Миша говорил: «Наверное, я его обидел». И начинались страдания... Мне иногда приходилось звонить человеку и говорить: «Ты забыл. Умоляю, позвони, потому что невозможно в доме находиться». То есть такие яркие эмоции по самым незначительным поводам.
— Что Михаилу Михайловичу было важно в друзьях и знакомых?
— Во-первых, чтобы его любили. Тех, кто им восхищался, он очень быстро зачислял в друзья. Из друзей вылетали необязательные люди. Человек говорил: «Я тебе пришлю такую колбасу!» — и не присылал. Миша его вычеркивал. Вычеркивал тех, кто лжет.
Он обожал своих друзей, но не очень часто общался. Я предлагала:
— Давай позовем гостей.
— Еще рано, давай в следующем месяце.
Ему требовалось одиночество. Ему нужны была рядом я и Олег Сташкевич, его друг и директор. И он ему нужен был как доступный в любую минуту собеседник. Я иногда не умела переключаться. Так же, как Миша мне говорил о своем душевном состоянии, так же о своем настроении Мише сообщала я. Допустим, утром озвучивала: «Сегодня я домохозяйка, мы не говорим про литературу. Я жарю котлеты».
